ДИКТАТОР

Тихо сейчас в забытой всем миром деревне Орешкино на тверской земле.
Три избы да три бабки — Дуся, Клава и Паша... Вот и всё население. И от большой дороги далеко.
Хорошо хоть, в погребах картошка есть да капустка. И коза Розка — одна на троих — молочком балует... Ну а чтоб внуки заехали или дети с гостинцами, так об этом бабки и думать перестали. Кому они нужны зимой-то, снегом по самыe крыши занесённые.
Вот погодите — настанет лето и откуда что возьмётся!
Понаедут на ранние огурчики и молодую картошечку дочери, зятья, дядья, ребятишки от трех-четырёх мужей законных (да внебрачных тьма тьмущая) и огласят деревню дешевой музыкальной техникой, разбитыми гитарами и истошным воем под их переборы.
Это - у Дуси и Паши... У них всё позволительно, потому как у городской родни под каблуком ходят...
Другое дело у Клавы! Баба Клава как бывший член ВКП (б) и некоронованная хозяйка Oрешкина, она же по совместительству завхоз, диктатор и министр культуры на все три избы, своим внукам и правнукам воли не даёт.
У неё чуть свет все на прополке или на сенокосе.
Попробуй-ка сесть за стол, не отработав на грядке, да рот раскрыть раньше времени - живо выставит во двор. У бабы Клавы - строго, портрет Иосифа Виссарионовича в святом углу висит, отсюда и все танцы!
Ну, а когда к ней подруги приходят (так называемые девки - Дуся и Паша) да я, бывает, загляну, тут уж можно про строгости разные на время и забыть.
Начинаются разговоры о том - о сём. Главное дело - о политике и современной жизни. Не нравится Клаве в ней многое. И жалеет она о своём счастливом прошлом, когда и страна была, и вождь, и во всём был порядок.
А ещё бабе Клаве жалко до смерти, что мало русских песен по радио поют. Вроде как они, песни-то, беженцы на родной земле. Стесняются, что ли, горе-певцы даже имён-то своих? Всё у них не по-русски. То "Балаган-лимитед" какой-то... То "Славяне продакшен". Иванушки и те "Интернейшнл"... Ни "Дубинушки", ни "Коробейников" - ни чё нашего не слыхать, - кручинится баба Клава. - А без их я, как сирота в родном-то доме.